Каталог статей

Рубеж XIX-XX веков в отечественной культуре ознаменован не только появлением принципиально нового художественного мировидения – декадентства и модернизма, пристальным интересом к ницшеанству и марксизму, но и обращением к христианству, рождением русской религиозной философии, мыслившейся определенного рода альтернативой тенденциям к распаду и уничтожению нравственности, общества, культуры. В таком сложном – общественном и философском – контексте в русской литературе ХХ возникает образ Христа, ставшего одним из ключевых героев революционной поры (поэмы С.А. Есенина «Товарищ» и А.А. Блока «Двенадцать»), позволивший раскрыть мистический и одновременно глубоко трагический характер революции как величайшего потрясения. Каждый из художников, рисующих Христа, раскрывает собственное, но при этом универсально-типологическое, видение Христа – мученика и страдальца, бунтаря-революционера, Христа воскресшего и Христа распинаемого. Фигура Христа парадоксальным образом становится одним из ликов русской революции 1917 года.

Литература наследующей революции сталинской эпохи не перестает рассуждать о Христе, видя в Нем как идеал стойкости, так и образец для повседневного поведения. Подобные идеи характерны для пласта отечественной «потаенной литературы», авторы которой (М.А. Булгаков, А.П. Платонов, Б.Л. Пастернак) продолжают исследовать образ Христа, но уже не революционной, а советской эпохи. Опровергая сложившуюся традицию и творчески обогащая ее, они стремятся увидеть Христа не в героическом ореоле, но в обыденности, близкой каждому. Так в пространстве русской литературы формируется уникальная трактовка Христа не как Царя, Судии или Жертвы, но как современника и соработника.

Изменение культурной ситуации в послеоттепельный и в постсоветский периоды создает предпосылки для нового, прежде всего поэтического, переосмысления образа Христа, иллюстрируя духовные потребности общества в вечных ценностях.